а у него кожа на руках грубая стала.
он держит в руках каждый день то перо, то пыльные книги, то меч, то лук со стрелами, то грязные бинты. эрагон уже давно не эльф, а север уже успел просочиться под его бледную кожу. у эрагона поломанные ногти и грязь под ними. у него разбитые костяшки и мозоли на ладонях. у него засаленные рукава рубашек, которые просто не успевают стираться и эрагон вынужден, наплевав на личную гигиену, носить их по несколько дней.
эрагон давно уже не эльф.
эрагон бы уже со всем справился с помощью магии, но он не для того от неё начал отказываться, чтобы обращаться к ней из-за каких-то мелочей. эрагон отказался от магии, чтобы стать таким же, как и жители винтерфелла. которые всю свою жизнь считали магию чем-то невозможным и при этом старательно помнили, что она может быть еще и опасной. их легенды и сказания были полны громких и заметных предупреждений.
эрагон помнил несчётное количество эльфийских сказок, ведь он тоже когда-то был маленьким, златокудрым ребенком, у которого в глазах лишь вечный вопрос почему и как. он помнил их и напевал юным старкам, когда те отказывались спать. они были на древнем языке, родном эрагону, и несли в себе истории о войнах и о героях, которые спасались благодаря все тем же магическим чудесам. но в этих колыбельных-сказках никогда не было чего-то опасного, чего-то, с чем не мог справиться герой, избранный судьбой. эльфов с рождения учили, что нет ничего невозможного.
на севере все совершенно не так, и эрагон все никак не привыкнет.
он всегда останется чужеземцем. взгляд у него другой, совсем не такой морозный, как у северян. он вырос в тепле и уюте, в солнечных лучах и мягкости эльфийских лесов. дети старков росли в холоде, мехах, суровых улыбках и сказках старой нэн о долгих зимах и ходоках. эрагон слушал их, усевшись возле очага и притворяясь полу-спящим. он даже на эльфа уже не похож, у эрагона теперь — черные, как уголь волосы, смуглая кожа, словно он постоянно загорает на солнце, которого на севере ничтожно мало. даже сидя среди старков уже не первый год, он чужим при этом был всегда. и будет. от эрагона веет солнцем и морем, тогда как от старков зимой и долгом.
эрагон пусть и чужой, да только вот теперь он повязан со старками крепко-крепко. ведь сын старший, как свой воспринимается. это эрагон держал его за руку и чувствовал, как маленькая ладошка год за годом становится больше. это ведь он нашептывал слова на древнем магическом языке эльфов, когда мальчишка не хотел засыпать, или когда он разбивал себе колени. эрагон благодаря роббу оставался в винтерфелле и отказывался лететь куда-то дальше, как бы настойчиво его дракон не звал.
а бит'даум звал далеко и настойчиво. пока его хозяин спал на твердых кроватях на севере, белоснежный дракон рассекал облака, улетая куда-то на юг, туда, где он видел жаркие страны и людей куда больше похожих на эрагона, нежели те, что окружают его сейчас. связь между всадником и драконом позволяла эрагону чувствовать путешествия бита, как свои собственные. он чувствовал море, которого дракон дотрагивался кончиками своих крыльев, он чувствовал жару пустынь и песок, попадающий в глаза, когда бит'даум приземлялся посреди пустоши, взбивая порывами ветра из под крыльев весь песок. эрагон в своих снах видел людей со светлыми, практически белоснежными волосами.
каждый раз вестерос удивлял.
но винтерфелл не отпускал, как бы не манили всадника другие земли. винтерфелл заморозил все амбиции эрагона, подарив ему холодный, но гостеприимный дом, от которого уже нет желания отказываться. эрагон бы не смог бросить юных старков, у которых глаза горят, как и у всех северянских детей — ледяной уверенностью, желанием чего-то достичь, найти что-то необыкновенное. эрагону оставалось лишь надеяться и учить их, что в первую очередь они должны постараться не найти свою смерть.
эрагон сам не очень далеко от них ушел, несмотря на то, что роббу старку всего шестнадцать, а ему триста семьдесят восемь лет. он тоже все еще старательно что-то ищет, хотя пора бы остаться сидеть на месте и не пытаться найти невозможное. так уж повелось, что эрагон никогда не выбирал своей целью что-то легкодоступное. это было неинтересно. он любил другое: невозможное, необычное, ненормальное — как все это звучало красиво и как было приятно достигать чего-то, от чего остальные уже отказались.
эрагон ступает по грязной, сырой, после дождя, земле во дворе винтерфелла, в поисках детей четы старк. он кутается в длинный охотничий плащ; голова его повязана неизменной повязкой, за которой он прячет эльфийские уши. эрагон в действительности свел магию до минимума, позволяя себе изменять с её помощью разве что цвет волос, делая его угольно черным, как у многих жителей севера. он уже минут десять разыскивал старших сыновей лорда старка, чтобы попросить их привести своих псов в порядок — в какой-то степени эрагон был рад, что у каждого старка появилось по волку, но при этом он не забыл сообщить недду, что это достаточно безрассудный поступок со стороны родителя отдать псов полностью на попечение детей, которые могут лишь загубить волков, не зная как их надо правильно воспитывать.
эрагон в частности крутился вокруг кейтилин старк, не позволяя ей прогибаться под списком дел, которые надо было выполнить перед приездом короля. северяне отвыкли от столь важных гостей, а эрагон вообще ни разу не видел человеческого короля и мог лишь догадываться, как правильно нужно его встречать.
по приезду короля даже эрагону хотелось, чтобы все было в идеальном виде, хотя сам эльф достаочно поверхностно относился к людской иерархии. она была бессмысленна для него, потому что хороший воин не обязательно будет соответствующим королем, как это было в случае с робертом баратеоном. да и вообще, все истории, связанные с его восстанием, вызывали сочувствие разве что к рейгару таргариену, который казался достойным мужчиной, с котором эрагон непременно захотел бы познакомиться, если бы была возможность.
эрагон заходит в общую умывальную комнату, от куда доносятся знакомые голоса теона грейджоя и робба старка. эрагон лишь ухмыляется, скрестив руки на груди, когда молодой лорд подтрунивает над своим братом-ровестником джоном. эрагону всегда было обидно за сноу, ему не нравилось, когда люди относились к нему плохо просто потому что он был всего лишь каким-то бастардом лорда старка, однако, эльфу было приятно осознавать, что робб видел в нём такого же брата, как в риконе или бране.
— советую вам поторопиться, а то леди кейтелин будет считать вас капушами, похуже девочек, — усмехнулся эльф, разглядывая мальчишек, которые уже скорее стали походить на мужчин, нежели на детишек, какими эрагон их помнил.
всадник наблюдает за кислым выражением лица джона, когда его лишают его любимых кудрей, и подзывает к себе робба, слегка махнув рукой:
— ты арью случайно не видел? я опять потерял её, — честно признаётся эрагон. юная старк была шустрее всех и имела достаточно богатую фантазию, чтобы придумать себе новое приключение на день, поэтому эрагон даже не пытался найти её где-то где она уже была.
эрагон трепет робба по только что причесанным волосам и сквозь смех шепчет слова благодати на древнем языке, желая роббу удачи в сегодняшнем дне. эрагон не мог не волноваться за юного лорда, и это читалась в его беспокойных голубых глазах, которыми он внимательно оглядывал старка, словно искал в нём какие-то недочеты, чтобы их тут же исправить. [AVA]http://s4.uploads.ru/K7au1.gif[/AVA][NIC]Eragon[/NIC]
